Списанные   ::   Быков Дмитрий Львович

Обзвони людей, скажи, что нет смысла, что получила новые сведения, я не знаю. Отмутузят же почем зря, а то вообще пересажают — ну зачем?

— Сереж, — сказала она беспомощно, — я вообще уже ничего не понимаю. Я не смогу это остановить, даже если захочу.

— Почему?

— Они сами уже, Сереж. Им хочется. Мне знаешь что Петя Трубников сказал? Что только сейчас и начал жить.

— Трубников?! — Свиридов покрутил пальцем у виска. — Он же ку-ку!

— Он не ку-ку, Сережа. Он нормальный человек. Да и все говорят — смысл, смысл. Ты знаешь, кто мне вчера позвонил? Панкратов!

— Оп-па! — А впрочем, чего и ждать. — Ты его пустила?

— А как я могу его не пустить. Он же в списке.

— Ну знаешь! — сказал Свиридов, поднимаясь с дивана и начиная кружить по кухоньке, как всегда в минуты волнения, когда он понимал и чувствовал больше, чем мог сказать.

Что Панкратов попросился — это очень хорошо. Это отлично. Свиридов чувствовал радостное возбуждение: давно его догадки не подтверждались так отчетливо. Ходить куда-нибудь под одними знаменами с Панкратовым — это последнее дело. Так он и сказал:

— Ты знаешь, что он через меня пытался создать партию «Родненькие»? Ты в курсе вообще, что он никуда не смог устроиться и поэтому подался к тебе?! Это провокатор, законченный. Человек вообще без совести, без правил, без всего — как ты можешь, Валя?!

— А как я иначе могу, Сереж? Я только начала, а дальше… Ты же видел.