JК
Спокойствие не восстановлено :: Куликов Геомар Георгиевич
Страница: 126 из 209Растерянно озирался Федул, потом, сообразивши, что именноему грозит, оборотился со смиренной укоризной к Стабарину:
— Грех берешь, батюшка, на душу…
Стабарин с ненавистью уставился на хлипкого старичка:
— Приступай, Мартышка!
Ждала свою первую жертву отполированная животами тяжелая скамья. Стоял в красной рубахе кат, с засученными рукавами и палаческим кнутом в правой руке. Упыри схватили и положили на скамью Федула. А Мартын, все так же широко расставив ноги в щегольских сапогах — роскоши, почти неслыханной для крепостного в триворовском имении, — не двигался с места. Голова опущена, словно бы задумался или замечтался.
— Что медлишь? Приступай! — гневно крикнул Стабарин.
И тут произошло такое, отчего все: мужики с бабами и девками, и Упыри, и их помощники, и сам Стабарин — раскрыли рты.
Мартын потянулся, зевнул — похоже, нарочно — и переложил кнут из правой руки в левую.
— А знаешь, Александр Львович, неохота мне нонче твоих холопов бить. Душе противно…
Кровь схлынула с лица Триворова. Он медленно поднялся с кресла и так же медленно достал из кармана револьвер. «Бульдог», — мелькнуло в Гошкиной голове. Щелкнул взводимый курок.
— Застрелю, как собаку…
Мартын тоже побледнел:
— А что, стреляй! Мужики спасибо скажут.
Гошка — он стоял сбоку и чуть-чуть позади Стабарина — прыгнул на помещика.
Грохнул выстрел. Пуля, предназначенная Мартыну, подняла пыль под его ногами.
— Та-ак! — протянул Мартын. — Стало быть, за службу.
— Грех берешь, батюшка, на душу…
Стабарин с ненавистью уставился на хлипкого старичка:
— Приступай, Мартышка!
Ждала свою первую жертву отполированная животами тяжелая скамья. Стоял в красной рубахе кат, с засученными рукавами и палаческим кнутом в правой руке. Упыри схватили и положили на скамью Федула. А Мартын, все так же широко расставив ноги в щегольских сапогах — роскоши, почти неслыханной для крепостного в триворовском имении, — не двигался с места. Голова опущена, словно бы задумался или замечтался.
— Что медлишь? Приступай! — гневно крикнул Стабарин.
И тут произошло такое, отчего все: мужики с бабами и девками, и Упыри, и их помощники, и сам Стабарин — раскрыли рты.
Мартын потянулся, зевнул — похоже, нарочно — и переложил кнут из правой руки в левую.
— А знаешь, Александр Львович, неохота мне нонче твоих холопов бить. Душе противно…
Кровь схлынула с лица Триворова. Он медленно поднялся с кресла и так же медленно достал из кармана револьвер. «Бульдог», — мелькнуло в Гошкиной голове. Щелкнул взводимый курок.
— Застрелю, как собаку…
Мартын тоже побледнел:
— А что, стреляй! Мужики спасибо скажут.
Гошка — он стоял сбоку и чуть-чуть позади Стабарина — прыгнул на помещика.
Грохнул выстрел. Пуля, предназначенная Мартыну, подняла пыль под его ногами.
— Та-ак! — протянул Мартын. — Стало быть, за службу.