JК
Спокойствие не восстановлено :: Куликов Геомар Георгиевич
Страница: 127 из 209Премного тебе, Александр Львович, благодарен.
— Приказчики, вязать! — заорал Стабарин. — Чего стоите!
— Верно… — все тем же тихим голосом произнес Мартын. — Вязать его… — и кнутом указал Упырям на помещика.
Толпа ахнула. Стабарин оцепенел.
— Ну! — Мартынов кнут опоясал разом обоих Упырей. — Кому велено!
Упыри коротко между собой переглянулись. Кабы один Мартын. Полсотни мужиков с ним. Сила! Нерешительно двинулись к помещику.
— Назад! — закричал тот истошно. — Запорю насмерть! В Сибири сгною!
— Ну! — повторил Мартын, и кнут вторично, с еще большей силой прошелся по Упырям. — Веселее, родненькие! Так ли, мужички?
— Так! — в один голос откликнулась толпа. — Так, Мартынушка!
И когда Упыри было замешкались подле упиравшегося Стабарина, Мартынов кнут поднялся и со свистом опустился еще раз:
— Убью, псы!
Упыри, коим собственная шкура была куда дороже бариновой, заработали споро и сноровисто. И как ни визжал Стабарин, как ни отбивался, был он раздет до пояса, повален на скамью и повязан.
Первый удар лег на Стабаринову спину.
— А-а-а! — закричал дико Александр Львович Триворов, российский дворянин, впервые в жизни отведывая того, чем он бессчетно потчевал своих крестьян.
Красная полоса вздулась поперек дебелой спины.
И снова.
— А-а-а! — еще истошнее Стабаринов голос.
И так третий, четвертый раз.
— Приказчики, вязать! — заорал Стабарин. — Чего стоите!
— Верно… — все тем же тихим голосом произнес Мартын. — Вязать его… — и кнутом указал Упырям на помещика.
Толпа ахнула. Стабарин оцепенел.
— Ну! — Мартынов кнут опоясал разом обоих Упырей. — Кому велено!
Упыри коротко между собой переглянулись. Кабы один Мартын. Полсотни мужиков с ним. Сила! Нерешительно двинулись к помещику.
— Назад! — закричал тот истошно. — Запорю насмерть! В Сибири сгною!
— Ну! — повторил Мартын, и кнут вторично, с еще большей силой прошелся по Упырям. — Веселее, родненькие! Так ли, мужички?
— Так! — в один голос откликнулась толпа. — Так, Мартынушка!
И когда Упыри было замешкались подле упиравшегося Стабарина, Мартынов кнут поднялся и со свистом опустился еще раз:
— Убью, псы!
Упыри, коим собственная шкура была куда дороже бариновой, заработали споро и сноровисто. И как ни визжал Стабарин, как ни отбивался, был он раздет до пояса, повален на скамью и повязан.
Первый удар лег на Стабаринову спину.
— А-а-а! — закричал дико Александр Львович Триворов, российский дворянин, впервые в жизни отведывая того, чем он бессчетно потчевал своих крестьян.
Красная полоса вздулась поперек дебелой спины.
И снова.
— А-а-а! — еще истошнее Стабаринов голос.
И так третий, четвертый раз.