Страница:
28 из 101
И еще: по моим наблюдениям, он болезненнее других воспринимает взаимоотношения между молодыми и "стариками",-- может быть, потому, что перед армией работал пионервожатым (лучше бы помалкивал!) и привык руководить.
Зуб невзлюбил Едина с первого взгляда, со дня прибытия пополнения, когда бывший вожак красно-галстучной детворы вошел в казарму, не постучавшись, и сказал: "Здравствуйте, товарищи!" Вообще я замечал, люди резко делятся на две категории: одни не могут жить без любви, другие -- без ненависти; и те, и другие мучаются, если не встречают человека, достойного того, чтобы вылить на него все, накопившееся в душе. Зуб такого человека нашел, и мои попытки заступиться за Елина наталкиваются на чугунный ответ: "Ничего. Пусть жизнь узнает. Ему положено!"
Слова "положено" и "не положено" определяют очень многое. Мне, к примеру, не положено спать во втором ярусе, а только -- внизу. Зуб из-за этого меня буквально загрыз: я, видите ли, вношу путаницу в строгую армейскую иерархию. Но мне наверху нравится больше. Во-первых, теплее зимой, во-вторых, над тобой чистый, готовый в красках изобразить любую мечту потолок, а не скрипучая продавленная сетка, в-третьих, с верхней полки, как с НП, видна вся казарма: крутятся в тяжелом танце, натирая суконками половицы, молодые, а рядовой Шарипов, лежа на койке, задумчиво поучает:
-- Трите так, чтоб гор-рэло! Распротак вас всех! Видно, как заискивающий Малик поднес свежевыглаженное "хэбэ" скривившемуся Зубу: наверное, манжеты все-таки влажные. Видно, как, потупившись, орудует шваброй нескладный Елин.
|< Пред. 26 27 28 29 30 След. >|