Тюрьма   ::   Горький Максим

Иногда эти поступки казались Мише хорошими, трогали его, чаще - они были нелепы и дурны и всегда - необъяснимы, случайны, как будто человек не своей волей делал их, а только безропотно и бездумно исполнял повеления неведомой и непонятной ему воли, извне управлявшей им...

- Было это... лет пятнадцать тому назад, - шептал он, неподвижно остановив рыбий глаз на лице Миши, - вижу я - стал он у меня задумываться... сын-то, Алексей-то... В церковь - не ходит, в трактиры - не ходит... Присмотрел я за ним... а он со штундой связался... н-да... Поругал его, первым делом - смотри, говорю, я те задам! А он не прекращает... тут пожаловался я на него священнику... ну, пришёл он от священника... замечаю - злой такой... Я смеюсь ему - что, мол, задал тебе батюшка-то перцу? Тут он, на грех, как ругнёт его, батюшку-то... Я говорю - ах ты, такой-сякой! Как смеешь? А он и меня... Ну, я разозлился да горшком с кашей в морду ему и запалил... Разбил морду-то... Он и ушёл... так с той поры и нет о нём ни слуху ни духу... так и нет... Вот вы какие строптивцы, молодые-то... н-да!

- Жалеете теперь о нём? - тихо спросил Миша. Старик не сразу ответил. Он помолчал, крякнул, несколько секунд бормотал что-то под нос себе и уж потом спокойно сказал:

- Когда и жалко... Всех жалко... Бывает даже убийцев и то жалко... Тоже - не всякий зря убивает... когда и за дело... Может, некоторых убийцев благодарить надо... Палач, примерно... Он ведь не зря, а для общей пользы убивает...