Воровские гонки   ::   Христофоров Игорь

Лоб существовал как бы отдельно от лица ине хотел запоминаться. А потом он вспомнил, что в лоб целуют покойников и сел на корточки, чтобы он стал недоступен для его губ.

- Все будет хорошо? Правда? - явную глупость спросил он.

Сейчас уже ничего не могло быть хорошим.

- Ты веришь мне?

Она неожиданно кивнула, шмыгнув носом, и Жоре стало не по себе. Перед ним сидел очень красивый ребенок. И он больше всего в жизни хотел сейчас этого ребенка раздеть. Он помнил, что ей - двадцать, но не верил в это сейчас.

В жизни Жоры Прокудина было всего две женщины. Первая подарила ему новое ощущение, но совсем не запомнилась. Точнее, запомнилась как нечто похожее на резиновую куклу. Хотя она была живой, на двух ногах ходящей, иногда даже что-то говорящей. Но Жора так и не запомнил для себя, что для ощущения нужна именно женщина. Вторая преследовала его целый месяц. Она почему-то решила, что Прокудин в нее влюбился. Откуда появились подобные фантазии, он не мог даже представить. Постель после ресторана - это еще не повод подозревать в любви.

После второй Жора понял, что за все нужно платить. Плата за любовь

- несвобода. Он выбрал свободу и обходил девок десятой дорогой.

Жанетку он слишком долго воспринимал как друга. Как бесполое, хоть

и красивое существо.

И только сейчас, зачем-то сняв с нее блузку и лифчик, с удивлением ощутил, что она ему безумно нужна. Топор, если бы он

воскрес, стал бы теперь врагом. Он не хотел отдавать ее Топору. Даже мертвому.