У   ::   Иванов Всеволод

Он обожал менять сиденья.- Зачем нам ссориться в замечательном государстве, которое одно способно преследовать одни цели? Черпанов ловко, я не успел и мигнуть, вложил мою руку в лапищу Жаворонкова.Теперь о деле, а именно касательно шестисот двадцати. Есть у вас знако-мых, родственников и друзей шестьсот двадцать?

- Шестьсот - я понимаю,- глухо ответил Жаворонков,- а двадцать-то откуда?

- Государственная разверстка.

- И надолго их, Леон Ионыч?

- Видите ли, Кузьма Георгия, время в данном случае теряет свое назначение. Время мы измеряем тогда, когда мы несчастны или когда приближаемся к несчастью. И зачем нам огорчать их, прерывая счетом времени их счастье. Они перерождаются там, Кузьма Георгич.

- Чего ж, выхолостят их или как? Шурка у меня племянник есть, аккуратно сработанный парнишка, его вот жалко, коли выхолостят, а остальные...- он взглянул на старушек,- бог с ними! Насчет Шуркиного выхолащиванья снисхожденье, поди, можно хлопотать. Очень он похож на меня, и по молодости-то...- Резвая баба его сверкнула глазами. Он почесал бороду - и замолк.

Черпанов переменил стул. Три старушки сразу предложили ему пять стульев.

- Но почему, Кузьма Георгич, такие крайние мысли?

- От причины.

- В моих словах нет указанной вами причины.

- А доктор зачем приходил? На обследование по случаю охолащивания! Я припадочный! - вскричал вдруг Жаворонков, вскакивая и топоча ногами.