Страница:
256 из 422
— Она может вам рассказать, как мы относимся к лояльным людям, — сказал переводчик.
— Мне дают вино, — с готовностью подтвердила Катя, и Сташенко вдруг сообразил, что она и сейчас чуть навеселе. — Я, правда, под стражей, но со мной хорошо обращаются. Послушайте, Василий Иванович, война проиграна, вы-то знаете, что на фронтах... Согласитесь, расскажите хоть самую малость.
Нет, это уже не ненависть владела им, а, как ни странно, горький стыд, что вот он, секретарь обкома партии, и те, формировавшие их и уехавшие на восток, вели какие-то секретные дела с такой мразью, доверили ей имена, адреса, судьбы... И может, то не стыд, а смертная вина перед всеми.
— Уведите ее! — сказал Сташенко. — Иначе я за себя не ручаюсь...
— Ничего, зато мы ручаемся. Продолжайте, Катрин...
Она закрыла лицо руками.
Черт ее знает, о чем думала она! О своем прошлом, о том времени, когда сидела за секретарским столом в областном отделе народного образования среди веселого телефонного перезвона? А может, вспоминала встречи с ним, секретарем обкома, приносившим в дом пыль дальних дорог? В который раз казнил он себя за то, что не пренебрег этой явочной квартирой, польстился на уют и покой с естественным «заслоном» из двух постояльцев — пожилого Курта и молодого Эриха, дьявола из СД.
— Продолжайте! — приказал следователь.
Катя плакала. Сташенко отвернулся.
— Простите меня, — сказала Катя едва слышно. — Я не думала, что так выйдет...
— Молчать! — крикнул переводчик. — Дело говори...
|< Пред. 254 255 256 257 258 След. >|