JК
Великий стол :: Балашов Дмитрий Михайлович
Страница: 57 из 628Сказал, с мгновенной догадкою:
— Княжич, што ль? Часом не Юрий Данилыч будешь?
За спиной мужика молчаливо собирались разномастно оборуженные ратные, и у Юрия Василича, помыслившего было попросту отпихнуть пьяного да и ехать дале, пропала охота ввязываться в ссору. Он уже намерился спешиться и спросил:
— Старшой кто-та у вас?
— Я старшой! — возразил пьяный мужик, и Юрий Василич, крякнув, крепче всел в седло.
— Князь Юрий за себя нас послал! — молвил Борис звонко. — А я брат ему!
— Как кличут-то? — угрюмо поинтересовался пьяный.
— Борисом!
Костромич задумался, опершись о рогатину и покачиваясь. Потом хитро взглянул:
— Ай брешешь?
Борис было закусил губу, но тот вдруг, понурясь, махнул рукой:
— Вали к собору! Тамо прошай боярина Захарию Зерна! — И, уже когда ратные тронули, крикнул вслед: — Чегось мало народу-то привел? С такой ратью задавят вас тута! — И он длинно выругался по-матерну.
На площади перед собором горели сторожевые костры. Их остановили вдругорядь. Долго длились бестолковые переговоры то с одним, то с другим из подъезжавших и подходивших бояр и воевод градских. Борис начинал терять прежнюю уверенность свою, да и усталость наваливалась все плотнее. Он плохо понимал, что происходит, не поспевал следить за Юрием Василичем и с тоской посматривал по сторонам: в жило бы хоть какое-нибудь! Ратники завистливо вдыхали запах варева, что хлебали невдали от них костромские кмети. Кони, голодные, как и седоки, беспокойно топотались, стригли ушами. Невзирая на ночную пору, на площади не стихала суета.
— Княжич, што ль? Часом не Юрий Данилыч будешь?
За спиной мужика молчаливо собирались разномастно оборуженные ратные, и у Юрия Василича, помыслившего было попросту отпихнуть пьяного да и ехать дале, пропала охота ввязываться в ссору. Он уже намерился спешиться и спросил:
— Старшой кто-та у вас?
— Я старшой! — возразил пьяный мужик, и Юрий Василич, крякнув, крепче всел в седло.
— Князь Юрий за себя нас послал! — молвил Борис звонко. — А я брат ему!
— Как кличут-то? — угрюмо поинтересовался пьяный.
— Борисом!
Костромич задумался, опершись о рогатину и покачиваясь. Потом хитро взглянул:
— Ай брешешь?
Борис было закусил губу, но тот вдруг, понурясь, махнул рукой:
— Вали к собору! Тамо прошай боярина Захарию Зерна! — И, уже когда ратные тронули, крикнул вслед: — Чегось мало народу-то привел? С такой ратью задавят вас тута! — И он длинно выругался по-матерну.
На площади перед собором горели сторожевые костры. Их остановили вдругорядь. Долго длились бестолковые переговоры то с одним, то с другим из подъезжавших и подходивших бояр и воевод градских. Борис начинал терять прежнюю уверенность свою, да и усталость наваливалась все плотнее. Он плохо понимал, что происходит, не поспевал следить за Юрием Василичем и с тоской посматривал по сторонам: в жило бы хоть какое-нибудь! Ратники завистливо вдыхали запах варева, что хлебали невдали от них костромские кмети. Кони, голодные, как и седоки, беспокойно топотались, стригли ушами. Невзирая на ночную пору, на площади не стихала суета.