Великий стол   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

«Окончится к утру!» — подумал Мншук. Помявшись, тронул еще раз:

— Эй, ты! Выйди!

Старик попробовал подняться, но упал, и так, на четвереньках, выполз из сарая. В куче полоняников зашевелились, еще кто-то двинулся было.

— К-куда! — зло окликнул он, и черные тени покорно вновь сбились в кучу. Мишук задвинул засов и указал старцу на огонь: — Грейся, старче! Не то замерзнешь до утра!

Тот посунулся к огню, долго держал большие коричневые руки едва не в самом пламени, потом взглянул на Мишука, подвигал бородой, как лошадь, жующая овес, выговорил наконец хрипло:

— Испить бы… и пожевать чего…

Мишук дал старику горячей воды, нагретой им в деревянной бадейке калеными камнями, потом отрезал ломоть хлеба. Все это делал назло старшому

— пущай не ставит полон сторожить вдругорядь! Так только, чтобы не молчать, спросил затем старика, кто он и откуда. Того звали Степаном. Деревню его разорили дня три-четыре назад, убили сына:

— …И второй был, близняки… дак тот на бою погиб, под Торжком… с князь Михайлой ходили… — сказал старик без выражения, тупо уставясь в огонь. Он медленно жевал хлеб, растягивал, бережно глотая. Видно, все эти дни уже и не ел ничего…

— Сам-то тверской али кашинской? — спросил Мишук, стараясь придать голосу строгость. Все ж таки пущай не забывает, что полоняник теперь!

— Переславской я, — неожиданно ответил старик и опустил голову, замолк, трудно пережевывая хлеб.