Все, наконец   ::   Туррини Петер

Взывал к благоразумию, когда все взывали к благоразумию, критиковал то, что в данный момент считалось достойным критики. Когда возникали военные конфликты, я клеймил как агрессора того, кого агрессором считали все. Я выступал против государственного регулирования экономики и за бoльшую свободу рынка, в массовом увольнении рабочих я видел единственный путь оздоровления производства. Я высказывался с симпатией, хоть и осторожно, о политиках, выступающих против засилья иностранцев в нашей стране. Время от времени я кардинально менял свои взгляды, - писал о нуждах уволенных рабочих, жертвовал свой месячный заработок на строительство жилья для беженцев и брал под защиту шефа разведки одной из бывших коммунистических стран. О смене моих убеждений я каждый раз оповещал мир -- решительно и страстно. Что принесло мне репутацию человека, мыслящего независимо. Изменяя своей жене, я звонил ей, еще лежа возле любовницы, и говорил жене те же самые ласковые слова, которыми только что осыпал другую. Подобные вещи я повторял не раз, а моя жена ни о чем не догадывалась. Когда же мой интерес к подобным играм иссяк, я покаялся перед женой во всех своих любовных связях и вдобавок присочинил еще несколько, не скупясь на детали. Изображая глубочайшее раскаяние, используя весь свой запас красноречия, я стремился вновь завоевать ее доверие, которое за минуту до того преднамеренно разрушил. Я то говорил ей правду, то лгал, пока сам не переставал понимать, действительно ли я совершил тот или иной поступок.