JК
Хмельницкий. Книга первая :: Ле Иван
Страница: 590 из 629Какой отец мог довольствоваться вестями, доставлявшимися пускай даже преданными людьми!
Уже и аисты прилетели из теплых стран, и Днепр умылся первым весенним паводком.
— Поезжай на Сечь, Михайло, кто там узнает об этом и донесет старосте… А если и узнает — что ж?.. Ты едешь за родным сыном, на хутор атамана, а не на Сечь! Вон в Молдавию, за Николаем Потоцким, наперекор воле турецкого султана, в сопровождении вооруженных отрядов, едут разные Корецкие и Вишневецкие!.. — уговаривала Матрена мужа. — А нет… возьму с собой пани Мелашку, и вдвоем махнем туда.
— На Сечь? — то ли с насмешкой, то, ли со страхом перебил ее Хмельницкий.
— По мне хоть и на край света! — отрезала Матрена. — Да будет ли бедная турчанка, мать двоих детей, возиться еще и с чужим ребенком? И впрямь… Возьму пани Мелашку…
— Да я уж сам поеду. На днях должны возвратиться из Мгарского монастыря Сулима и Мартынко.
— Иван собирался и в Сенче побывать.
— За три недели могли бы и от Путивля добраться. Вернется Сулима, с ним и поеду. Ведь все равно будет ехать на Сечь, заодно и на хутор меня проводит. Хороший казак… А слыхала, Матрена, он рассказывал, что послушница Свято-Иорданского монастыря не утонула.
— Да как же так? Ведь он сказал пану старосте, что утонула.
— Верно, говорил панам старосте и поручику. Но сказал неправду, чтобы не порадовать басурмана, который учинил это злое дело. Будто бы татарин вытащил ее из Днепра, положил на коня и увез к хану… — рассказывал Хмельницкий, наблюдая, как заискрились у жены глаза.
— Так и Богдан знает об этом? — спросила она.
Уже и аисты прилетели из теплых стран, и Днепр умылся первым весенним паводком.
— Поезжай на Сечь, Михайло, кто там узнает об этом и донесет старосте… А если и узнает — что ж?.. Ты едешь за родным сыном, на хутор атамана, а не на Сечь! Вон в Молдавию, за Николаем Потоцким, наперекор воле турецкого султана, в сопровождении вооруженных отрядов, едут разные Корецкие и Вишневецкие!.. — уговаривала Матрена мужа. — А нет… возьму с собой пани Мелашку, и вдвоем махнем туда.
— На Сечь? — то ли с насмешкой, то, ли со страхом перебил ее Хмельницкий.
— По мне хоть и на край света! — отрезала Матрена. — Да будет ли бедная турчанка, мать двоих детей, возиться еще и с чужим ребенком? И впрямь… Возьму пани Мелашку…
— Да я уж сам поеду. На днях должны возвратиться из Мгарского монастыря Сулима и Мартынко.
— Иван собирался и в Сенче побывать.
— За три недели могли бы и от Путивля добраться. Вернется Сулима, с ним и поеду. Ведь все равно будет ехать на Сечь, заодно и на хутор меня проводит. Хороший казак… А слыхала, Матрена, он рассказывал, что послушница Свято-Иорданского монастыря не утонула.
— Да как же так? Ведь он сказал пану старосте, что утонула.
— Верно, говорил панам старосте и поручику. Но сказал неправду, чтобы не порадовать басурмана, который учинил это злое дело. Будто бы татарин вытащил ее из Днепра, положил на коня и увез к хану… — рассказывал Хмельницкий, наблюдая, как заискрились у жены глаза.
— Так и Богдан знает об этом? — спросила она.