2008   ::   Доренко Сергей

И он снова преодолевает. Дышит все тяжелее, но не уступает. Он знает — нельзя поддаваться, только вперед — вверх по течению. Несмотря на трудности. Несмотря на течение. Не до того сейчас, чтобы беречь себя. Плевать на изнеможение. Он должен, обязан. В этом его предназначение. Пусть руки и ноги уже не могут двигаться, есть еще воля — воля приведет его в верховья реки, туда, в родную заводь. Где тень старой ветлы ложится на воду. И там предначертанное — предсмертная, смертоносная эякуляция.

В какой-то момент вдруг — страх, мысль о том, что он так устал, что не способен ни к какой эякуляции и что надо бы отдохнуть сперва, чтобы не опозориться на глазах у других лососей. Ведь глупо будет дойти и облажаться. Они там станут метать в воду семя мутными облаками и умирать геройски. Самураи хреновы. Онанисты проклятые. А он что, будет делать вид, что у него тесемка на плавках з-з-запуталась? Что развязать не может никак? Лучше и не доходить тогда. Улизнуть. Поменять направление. Пойти вниз по течению в компании протухающих трупов своих сверстников. И обмануть судьбу. Так лучше.

Он дезертир, он заключил сепаратный мир, — Хэмингуэй про лососей тогда намекал? Он, Путин, не такой дурак, чтобы следовать за условностями. Ведь никто не узнает. Свидетелей не останется — сверстники все умрут, а молоди он найдет, что сказать. Потом само придумается. Он решил. Он соскочит. Надо спрятаться. Никому верить нельзя. А Дима Козак, преемничек, не сдаст разве? Из подлости никогда не сдаст.