JК
Жди меня :: Воронин Андрей
Страница: 416 из 452Не позволю, трам-тарарам, честь генерала Александра Николаевича пятнать!
– Ну, до Сибири-то дело, положим, не дойдет, – негромко заметил граф Бухвостов, вертя в пальцах свою рюмку, которую он успел подхватить в самый последний момент. – Княжна чиста, даю тебе в том мое слово. Она едет к Кутузову просить покровительства и защиты, и это покровительство, я верю, будет ей оказано. Так что нечего кулаками-то махать. Видишь, что ты наделал? Чисто дитя, а еще полковник...
– Оно и лучше – без Сибири-то, – неожиданно мирно и тихо сказал Шелепов. – Староват я уже кайлом-то махать. Да и ты, чай, туда не больно рвешься. Хотя места там, сказывают, исключительной красоты.
– Тьфу на тебя, – сказал Федор Дементьевич. Он хотел добавить что-то еще, но тут дверь распахнулась, и на пороге, щелкнув каблуками, возник полковничий денщик Соломатин. Он замер на пороге, вытянувшись во фрунт, как на смотру. Физиономия у него при этом была какая-то растерянная, что заметно дисгармонировало с его молодецкой выправкой. Несоответствие это было столь велико, что Петр Ильич нахмурился и, не донеся горлышка графина до своей рюмки, которую он как раз собирался наполнить, проворчал:
– Что это с тобой, братец? Аршин проглотил?
– Виноват, господин полковник, – сказал денщик, совершая какие-то странные движения глазами, очень похожие на некие условные сигналы, разобрать смысл которых, впрочем, не представлялось возможным. – Тут к вашему высокоблагородию...
– Ну, до Сибири-то дело, положим, не дойдет, – негромко заметил граф Бухвостов, вертя в пальцах свою рюмку, которую он успел подхватить в самый последний момент. – Княжна чиста, даю тебе в том мое слово. Она едет к Кутузову просить покровительства и защиты, и это покровительство, я верю, будет ей оказано. Так что нечего кулаками-то махать. Видишь, что ты наделал? Чисто дитя, а еще полковник...
– Оно и лучше – без Сибири-то, – неожиданно мирно и тихо сказал Шелепов. – Староват я уже кайлом-то махать. Да и ты, чай, туда не больно рвешься. Хотя места там, сказывают, исключительной красоты.
– Тьфу на тебя, – сказал Федор Дементьевич. Он хотел добавить что-то еще, но тут дверь распахнулась, и на пороге, щелкнув каблуками, возник полковничий денщик Соломатин. Он замер на пороге, вытянувшись во фрунт, как на смотру. Физиономия у него при этом была какая-то растерянная, что заметно дисгармонировало с его молодецкой выправкой. Несоответствие это было столь велико, что Петр Ильич нахмурился и, не донеся горлышка графина до своей рюмки, которую он как раз собирался наполнить, проворчал:
– Что это с тобой, братец? Аршин проглотил?
– Виноват, господин полковник, – сказал денщик, совершая какие-то странные движения глазами, очень похожие на некие условные сигналы, разобрать смысл которых, впрочем, не представлялось возможным. – Тут к вашему высокоблагородию...