Одиссея (пер. В. В. Вересаева)   ::   Гомер

Ясно пред всеми ваш дух, недостойные ваши поступки

Вы проявили, в вас нет благодарности к прошлым заслугам!»

Ей ответил Медонт, разумными мыслями полный:

«Если б лишь это, царица, бедой величайшею было!

Дело другое они замышляют, гораздо ужасней,

Больше гораздо! Не дай им Кронион то дело исполнить!

Острою медью убить замышляют они Телемаха

При возвращеньи домой. В песчанистый Пилос и в светлый

Лакедемон он поехал, чтоб там об отце поразведать».

Так он сказал. Ослабели у той и колени и сердце.

Долго ни слова сказать не могла, оборвался цветущий

Голос ее, и мгновенно глаза налилися слезами.

Долго молчала она, пока собралася ответить:

«Вестник, куда же уехал мой сын? Для чего ему было

Плыть куда-то на быстрых судах, что морскими конями

Взрослым служат мужам, пробегая по влаге великой?

Не для того ли, чтоб имя само его в людях исчезло?»

Ей ответил Медонт, разумными мыслями полный:

«Мне неизвестно, внушил ли какой-либо бог ему это,

Или же собственный дух побудил его в Пилос поехать,

Чтоб разузнать об отце, возвратится ли он иль погиб уж».

Так сказав, удалился Медонт через дом Одиссея.

Сердце губящая скорбь охватила ее; не хотелось

Ей на стуле сидеть, хоть и было их в доме немало.

Села она на порог своей прочно построенной спальни,

Горько печалясь. Кругом заливались слезами рабыни,

Сколько их ни было в доме, и старые и молодые.

Громко рыдая, сказала рабыням своим Пенелопа:

«Слушайте, милые! Мне лишь из всех, кто возрос и родился

Одновременно со мной, дал скорби такие Кронион!

Раньше погиб у меня благородный супруг львинодушный,

Множеством доблестных свойств выдававшийся между данайцев,

Славой которого полны Эллада и Аргос пространный.