Золотой осел   ::   Макиавелли Николо

И ужасал меня любой пустяк.

Но рог охотничий неумолимо

Вдруг прозвучал — и разум мой иссяк.



И, зеленея в очертаньях дыма,

Что твой мертвец, Курносая сама,

Помнилось мне, с косой проходит мимо.



Была, ей-Богу, столь кромешна тьма

И грозны ветви, корневища, ели,

Что миг еще — и я б сошел с ума.



Я на ногах держался еле-еле. А

И вновь помнилось: проблески лучей,

Как факелы, в чащобе заблестели.



И сей далекий свет, не знаю чей,

Не исчезал, но в яркой позолоте

Казался все сильней и горячей.



Я притаился в темноте напротив

И напряженно, как во глубь зерцал,

Смотрел, сомненьем душу озаботив.



Чудному шелесту, как он ни мал,

Под ветками безлиственного древа

Я, затаив дыхание, внимал.



Не помню, правда, справа то ли слева,

Но вот, являя обликом покой,

Вплыла прекрасная собою дева.



Держала огнь Она одной рукой,

Который-то и виделся далече,

И рог охотничий — рукой другой.



А за красавицей — животных вече:

Подпрыгивали суслики у ног,

И ладились пернатые на плечи,



И волк, и лев, и серна, и сурок

Участвовали в сем чудном спектакле.

И я хотел пуститься наутек.



И уж не знаю, право, так ли, сяк ли,

Но дал бы я отсюда стрекача,

Да с перепугу силы и иссякли.