JК
Вечный Жид :: Могилевцев Сергей
Страница: 21 из 88- Ладно, выпью с вами после работы, у нас для этих целей есть медицинский спирт, мы им лечимся, как умеем.
- А дезинсекцию, то есть, прошу прошения, анестезию, вы чем делаете?
- А ничем, - улыбается он, вынимая из небытия второго щенка, - пусть будут довольны тем, что их, сук, вообще обслуживают по первому разряду - сначала кобели в подворотнях, а потом мы, героические ветеринары.
- И то правда, - отвечаю я ему, наблюдая, как он складывает остальных щенков в жестяную коробку, а затем усыпляет их один за другим из одного огромного шприца, наполненного какой-то мерзкой отравой. – И то правда, если их, сук, не обслуживать по первому классу, они, чего доброго, совсем озвереют, и не только собаки, но и все остальные. А скажи мне, парень, что это ты про массу тут рассуждая? Ты что, читал про хижину дядюшки Тома?
- Я вообще человек очень начитанный, - ухмыляется он во весь рот, усыпляя последнего, дохлого, очевидно, щенка, и бросая пустой шприц на заляпанный кровавыми пятнами металлический стол. - Я вообще человек очень начитанный, и если бы не эти гулящие суки, и спирт, который приходится восле них пить, я, возможно, стал бы писателем.
- В этом городе и без тебя хватает писателей, - говорю я ему, - они здесь родятся от сырости, как тараканы, или как собачьи ублюдки, воющие по ночам на Луну. Здесь вообще никого нет, кроме писателей и ублюдков разных мастей. Один вот ты, Том, ветеринар, и остался.
- А вы, масса, кто? - спрашивает он у меня.
- А я, Том, писатель.
- А дезинсекцию, то есть, прошу прошения, анестезию, вы чем делаете?
- А ничем, - улыбается он, вынимая из небытия второго щенка, - пусть будут довольны тем, что их, сук, вообще обслуживают по первому разряду - сначала кобели в подворотнях, а потом мы, героические ветеринары.
- И то правда, - отвечаю я ему, наблюдая, как он складывает остальных щенков в жестяную коробку, а затем усыпляет их один за другим из одного огромного шприца, наполненного какой-то мерзкой отравой. – И то правда, если их, сук, не обслуживать по первому классу, они, чего доброго, совсем озвереют, и не только собаки, но и все остальные. А скажи мне, парень, что это ты про массу тут рассуждая? Ты что, читал про хижину дядюшки Тома?
- Я вообще человек очень начитанный, - ухмыляется он во весь рот, усыпляя последнего, дохлого, очевидно, щенка, и бросая пустой шприц на заляпанный кровавыми пятнами металлический стол. - Я вообще человек очень начитанный, и если бы не эти гулящие суки, и спирт, который приходится восле них пить, я, возможно, стал бы писателем.
- В этом городе и без тебя хватает писателей, - говорю я ему, - они здесь родятся от сырости, как тараканы, или как собачьи ублюдки, воющие по ночам на Луну. Здесь вообще никого нет, кроме писателей и ублюдков разных мастей. Один вот ты, Том, ветеринар, и остался.
- А вы, масса, кто? - спрашивает он у меня.
- А я, Том, писатель.