JК
Кто не слышал о чечевичной похлёбке? :: Гергенрёдер Игорь
Страница: 20 из 30– Это к твоему положению относится так же, как чечевица, первородство…
- Относится, но ты меня не слушаешь.
- Слушаю, слушаю…
- Мама, я – немка! – произнесла Якобина.
Регина Яковлевна испугалась того, что она ещё может сказать, прошептала:
- Успокойся! – поглядела по сторонам.
Вблизи никого не было. Мать и дочь ждали нары и ранний подъём.
День за днём лагерницы поднимались из землянки, шли с вёдрами к цистерне за водой, нарезали солому, лили воду в ямы в перемешанные глину и песок и, приподнимая подолы, ритмично погружали ноги в месиво. Потом усаживались, руками загребали смешанное с соломой тесто для самана. Вставшее солнце становилось всё злее, лучи опаляли травы раскинувшейся степи, нещаднее обжигали шеи, лица женщин, накаляли кирпич-сырец, ранее во множестве выставленный на площадке, подсушивали влажные изделия, которые добавлялись и добавлялись.
Подошедший походкой занятого человека Кунцман окликнул:
- Краут Якобина!
Регина Яковлевна, привставая, отняла руки от формовочного ящика. Кунцман устало – словно повторяя в который раз – сказал ей:
- Вас не вызывают. Только её.
И повернулся к Якобине. Она стояла перед ним: рослая густобровая шатенка с умными глазами в длинных почти чёрных ресницах. Красивая, исхудалая, платье обвисало на ней. Держась сбоку, он проводил её к ведру с водой, затем впереди неё заспешил к землянке оперуполномоченного. У матери ушла сила из рук, они едва вдавливали глину в форму.
- Относится, но ты меня не слушаешь.
- Слушаю, слушаю…
- Мама, я – немка! – произнесла Якобина.
Регина Яковлевна испугалась того, что она ещё может сказать, прошептала:
- Успокойся! – поглядела по сторонам.
Вблизи никого не было. Мать и дочь ждали нары и ранний подъём.
День за днём лагерницы поднимались из землянки, шли с вёдрами к цистерне за водой, нарезали солому, лили воду в ямы в перемешанные глину и песок и, приподнимая подолы, ритмично погружали ноги в месиво. Потом усаживались, руками загребали смешанное с соломой тесто для самана. Вставшее солнце становилось всё злее, лучи опаляли травы раскинувшейся степи, нещаднее обжигали шеи, лица женщин, накаляли кирпич-сырец, ранее во множестве выставленный на площадке, подсушивали влажные изделия, которые добавлялись и добавлялись.
Подошедший походкой занятого человека Кунцман окликнул:
- Краут Якобина!
Регина Яковлевна, привставая, отняла руки от формовочного ящика. Кунцман устало – словно повторяя в который раз – сказал ей:
- Вас не вызывают. Только её.
И повернулся к Якобине. Она стояла перед ним: рослая густобровая шатенка с умными глазами в длинных почти чёрных ресницах. Красивая, исхудалая, платье обвисало на ней. Держась сбоку, он проводил её к ведру с водой, затем впереди неё заспешил к землянке оперуполномоченного. У матери ушла сила из рук, они едва вдавливали глину в форму.