Был настоящим трубачом   ::   Яковлев Юрий

Он авиатор, сбит красными под Гатчиной. Он ранен и скрывается на сеновале в деревне Панево.

- Кто вам сказал, что я полковник? Кто вы такой? Какого черта вы пришли сюда?

Тучный мужчина в пальто с бархатным воротником и в фуражке железнодорожного ведомства, как коршун, навис над юношей.

- Я - юнкер Воронов. А про вас мне написал брат.

- Вашего брата следует разжаловать и судить военным трибуналом за разглашение тайны! - вскипел переодетый полковник. - А если бы записка попала к красным?

- Но, господин полковник, он же ранен. Он нуждается...

- Сейчас все в чем-то нуждаются! В Гатчину не сегодня-завтра войдет Юденич.

Глаза юноши посветлели.

- Господин полковник, чем я могу служить нашему делу?

- Чем вы можете служить? - Полковник усмехнулся и уставился на молодого человека круглыми птичьими глазами и вдруг, уже мягче и спокойней, сказал: - Вы можете сослужить нам службу. Авиации нужна касторка.

- Что вы сказали, господин полковник? - Юноша с недоумением посмотрел на полковника.

- Я сказал - касторка.

Этот разговор происходил в саду Буфф, в зарослях сирени, неподалеку от старого кегельбана.

"Айзенбан" - по-немецки - "железная дорога". "Бан" - "вокзал". Кегельбан не имеет никакого отношения ни к поездам, ни к вокзалам: это взрослая игра. По длинному деревянному лотку пускают тяжелые, похожие на пушечные ядра шары. Шары сбивают с ног кегли, которые, как солдаты, выстроены в конце лотка.