Гулять по воде   ::   Иртенина Наталья

За столом в доме посреди лихих голов сидит д е вица-красавица с зеленущими раскидными волосами, руку душегубцу на шею положила и хохочет во весь алый рот, а сама белая, голая, хозяйство грудастое на обозрение выставила.

— Русалка! — шепчет Аншлаг, во все глаза растопыримшись и заворожившись.

— Русалка к употреблению не годится, — спорит с ним Башка. — Девка крашеная.

Тут заметили окно приоткрытое и к нему подбоченились, уши навострили. А в избушке на столе с яствами Лешак деньжищи разбрасывает, будто карты крапленые мечет: тому, другому, третьему, всем по очереди душегубцам.

— Все ли довольны? — после интересуется.

— Довольны, папаша, — отвечают. — Благодарствуем. А только обидно нам.

— В чем обида? — спрашивает, брови сдвинув.

— Обидно нам, — говорят, — лихим головам, такое поношение терпеть, что своих кудеярских кладокопателей обираем, стабильный фонд Кондрат Кузьмича пополняем и долю с того имеем, а иноземных групповых гостей не смей тронуть. А они-то, может, поболее кладов наших кудеярских вывозят к себе через ту Мировую дырку, потому как приспособления применяют по последнему слову науки. Нам это вовсе оскорбительно и недостойно.

Иван Сидорыч потемнел квадратным лицом, шраминой побурел, глаза еще сильнее выкатил и совсем моргать перестал, а в ушах и в носу щетина зашевелилась от недовольства.

— Так-то вы, — говорит, — такие-сякие, благодарность Кондрат Кузьмичу, отцу родному, проявляете.