Два конца иглы (О прозе Юрия Дружникова)   ::   Аннинский Лев

Ты можешь быть в этой системе верным служакой, можешь быть прожженным циником, в ней устроившимся, можешь стать ее жертвой (если неосторожно вздумаешь ее переиграть), можешь пролезть вверх, но в любом случае играть ты будешь по ее правилам. По правилам тотальной туфты.

Что такое жизнь согласно этим правилам? Это то, что о жизни пишется, а перед тем проговаривается. Причем в написанное и проговариваемое сразу закладывается возможность обратного толкования того, что утверждается. Лазейка для самосохранения: система, подвешенная в воздухе, сама себя держит. Это как наркотик. Те, что наверху,сами не пишут, но, по выражению Чапека, подхваченному Дружниковым, дают указания написать так, как написали бы сами, если бы умели. "Если бы" -- это и есть реальность. Которой "нет". Главное -- не нарушить правила, не перепутать "есть" и "нет".

З.К.Морный (тот самыйотпрыск украинского комиссара и юной эскимоски) восхищается: "как это полуграмотные люди с трибуны шпарят готовыми кусками все, чего от них ждут", и не сбиваются! Так ведь сбиться можно с реальности -- а тут игра, почти механическая, с определенными правилами. Заколдованный круг: вверху думают, что ложь нужна внизу, а внизу -- что она нужна наверху. Штука в том, что верх и низ -- в известном смысле одно и то же. У иглы два конца. Все счастливы."Словесное счастье". "Я думаю одно, говорю другое, пишу третье" (Раппопорт, зек, ставший златоустом). И он же: "Писать в газету это все равно, что испражняться в море" -- все равно не загадишь.

Море лозунгов, лес знамен.Семь верст до небес, и все лесом. А настоящий лес есть? Есть и настоящий: как раз там привязан лось, назначенный для охоты Генсека. Все декоративно.