Мой Уитмен   ::   Чуковский Корней Иванович

Но нет сомнения, что в те годы, когда он создавал свой поэтический стиль, полный реализованных метафор, эксцентризмов, гипербол, в этот многосплавный стиль одним из компонентов вошел и стиль другого бунтаря — Уолта Уитмена.

Вот несколько наиболее заметных примеров. Уитмен в "Песне о себе" с первых же стрел; отмечает свой возраст:

Я теперь, тридцати семи лет, в полном здоровье, начинаю эту песню,

Маяковский в "Облаке в штанах" говорит:

Иду красивый, двадцатидвухлетний.

Уитмен озаглавил одно из своих произведений своим именем: "Поэма об Уолте Уитмене, американце". И Маяковский поступил точно так же, назвав свою трагедию "Владимир Маяковский".

Отзвуки поэзии Уитмена слышатся также в поэме "Человек":

…если весь я -

сплошная невидаль.

если каждое движение мое -

огромное.

необъяснимое чудо.

Две стороны обойдите.

В каждой

дивитесь пятилучию.

Называется "Руки".

Пара прекрасных рук!

Заметьте:

справа налево двигать могу

и слева направо.

Заметьте:

лучшую

шею выбрать могу

и обовьюсь вокруг…

У меня

под шерстью жилета

бьется

необычайнейший комок…

Конечно, я привожу слишком элементарные, наглядные случаи. Дело не в сходстве отдельных стихов, которое зачастую может быть совершенно случайным, а в общем бунтарском направлении поэзии, в дерзостном новаторстве стиля. Маяковский был не безродный поэт, как чудилось многим его современникам. У него были могучие предки, наследство которых он принял и самобытно использовал.