Плывя с Конецким   ::   Аннинский Лев

Психологически я не люблю обращать на себя общественное внимание. А без этого в коммунальной квартире, то есть на Арктической трассе СМП, мне уже не обойтись. Все здесь друг про друга знают. В инкогнито не сыграешь. Из радиотелефона доносится: "На "Колымалесе" Конецкий плывет..." - далее цитируется радиоперекличка, которая завершается так: "Конецкий застрял!" "Конецкий пилотку надел!" - под некоторым колпаком я тут сижу, стеклянным. Никуда не денешься... факт, что с этой фамилией делается работать в море труднее. И все-таки свой я здесь, и потому хорошо мне здесь, несмотря на все тягости..."

Свой я здесь, - заметим эту мысль. А пока - об интонации. Никакой ведь саморекламы! Парадокс: другой автор выглядел бы в этих репликах, как в павлиньих перьях; да другой автор и не преминул бы извлечь из ситуации ореол скромного величия, и неловкости бы не заметил, - Конецкий же прет вроде бы напролом, как ни в чем не бывало, он знать ничего не хочет, и он прав - не потому, что ему "наплевать" на собственную известность (отнюдь не наплевать), а потому, что есть особый секрет в его интонации. Слова как бы играют встречным смыслом: смотрят "на нос", но оглядываются и "на корму". Поэтому Конецкий спокойно цитирует реплику своего читателя: "Всю, Викторыч, твою вульгарную книжку прочел - вот, значит, глупость так глупость!" и слова докторши в ответ на вопрос, чего ее понесло на флот: "Конецкого начиталась". Цитируется без всяких объяснений, с полной видимой невозмутимостью.