Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса   ::   Бахтин М М

Буквально не оставляли в покое ни одного текста и изречения Старого и Нового завета, из которого можно было извлечь хотя бы какой-нибудь намек или двусмысленность, который можно было хоть как-нибудь "перерядить", травестировать, перевести на язык материально-телесного низа.

У Рабле брат Жан - воплощение могучей травестирующей и обновляющей силы низового демократического клира49. Он - большой знаток "всего, что касается требника" ("en matiere de Breviere"); это означает, что он умеет переосмыслить в плане еды, питья, эротики любой священный текст, умеет перевести его из постного в скоромный, "сальный", план. Вообще в романе Рабле можно найти достаточно богатый материал переряженных священных текстов и изречений, рассеянных повсюду. Таковы, например, последние слова Христа на кресте "Sitio" ("Жажду") и "Consummatum est" ("Свершилось!), переряженные в выражения еды и пьянства;50 или - "Venite apotemus", то есть "potemus" ("Приидите выпить") вместо "Venite adoremus" ("Приидите поклониться") (псалом XCIV, 6); в другом месте брат Жан произносит очень характерную для средневекового гротеска латинскую фразу: "Ad formam nasi cognoscitur "ad te levavi". В переводе это значит: "По форме носа ты узнаешь: (как) "к тебе поднял я". Первая часть этой фразы связана с господствовавшим в те времена предрассудком (его разделяли даже врачи), что по величине носа можно судить о величине фалла и, следовательно, производительной силе мужчины.