Исповедь монаха   ::   Питерс Эллис

У нее было овальное, сужающееся книзу лицо, широко расставленные огромные глаза и четко очерченный округлый подбородок. Непокрытые каштановые волосы зачесаны назад и заплетены в косы, открывая и без того большой лоб, и оттеняя ровные дуги бровей и длинные черные ресницы. Ее глаза — Кадфаэль хорошо их запомнил, хотя и видел всего несколько секунд, — поражали своей величиной. Сказать, что они карие, значит ничего не сказать. Очень темные, и в то же время лучистые, яркие, с удивительными зелеными ободками, такие глубокие, что в них можно утонуть. Взгляд искренний, прямой и доверчивый, какой бывает у дикого лесного звереныша, на которого еще никто никогда не охотился. Неповторимое своеобразие ей придавали в первую очередь бездонные глаза, а потом безукоризненно правильная, чистая линия овала лица.

Кадфаэль мог отчетливо представить себе каждую черточку ее лица, фигуру, но не мог понять, что же так томит и дразнит его, ускользая от мысленного взора. Он вдруг поймал себя на том, что, надеясь на внезапное озарение, перебирает в памяти одну за другой всех женщин, которых он когда-либо знал в своей продолжительной и весьма бурной жизни. Изгиб шеи, манера держать голову, характерное движение руки, походка — любая деталь могла помочь ему разгадать эту непостижимую загадку, но не помогала. Сестра Сенреда продолжала оставаться тайной за семью печатями. Почему девушка не идет у него из головы? Ведь и видел-то он ее всего лишь несколько мгновений и вряд ли еще когда-нибудь увидит.