Одиссея (пер. В. В. Вересаева)   ::   Гомер

Злая, однакоже, мысль в отношеньи меня им

Сердце прельстила… До грани мои не дошли еще беды!

Только что наш мореходный корабль от земли удалился,

Тотчас замыслили мне они рабские дни приготовить.

Всю одежду с меня — и плащ и хитон мой — сорвали,

Бросив на плечи другой мне хитон и дрянные лохмотья

Рваные — видишь и сам ты теперь их своими глазами.

Вечером прибыл корабль к издалека заметной Итаке.

Тут связали они в корабле прочнопалубном крепко

Прочно сплетенной веревкой меня. Торопливо спустились

На берег сами и ужинать стали близ самого моря.

Сами боги, однако, веревки на мне развязали

Очень легко. К голове лохмотья свои привязавши,

По рулевому веслу с корабля я спустился и в воду

Грудь погрузил. И, руками обеими гладь рассекая,

Поплыл. Скоро я был уж далеко от них и из моря

Вышел, где в роще цветущей кустарник густой простирался.

Там я, приникши, лежал. Они невдали пробегали,

Громко крича. Наконец показалося им бесполезным

Дальше искать. Воротились обратно они на корабль свой.

Сами бессмертные боги меня от погони укрыли

Очень легко. И меня привели они прямо к жилищу

Мужа разумного. Видно, не время еще умирать мне!»

Так, ему отвечая, Евмей свинопас, ты промолвил:

«Сильно меня взволновал ты, меж странников самый несчастный,

Все рассказавши, и как ты страдал и как ты скитался!

Про Одиссея же, думаю я, рассказал ты неправду,

Разубедить меня в этом не сможешь.