Одиссея (пер. В. В. Вересаева)   ::   Гомер

Как твое недоверчиво сердце!

Ну, тогда я тебе сообщу достовернейший признак, —

Белым клыком кабана ему в ногу рубец нанесенный.

Я тот рубец увидала, как мыла его, и хотела

Тотчас тебе сообщить. Но рот он поспешно зажал мне

И не позволил сказать, — осторожен умом и хитер он.

Ну же, иди! Я себя самое прозакладывать рада:

Если тебе солгала, то тягчайшей предай меня смерти!»

Так тогда Пенелопа разумная ей отвечала:

«Мамушка милая, как бы хитра ни была ты, но трудно

Замыслы вечных богов разгадать и от них уберечься.

Все же я к сыну готова идти моему, чтоб увидеть

Мертвых мужей женихов, а также того, кто убил их».

Так сказавши, из спальни пошла она вниз. Колебалась

Сильно сердцем она, говорить ли ей издали с мужем

Иль, подойдя, его руки и голову взять, целовать их?

Переступив чрез порог из отесанных камней, вступила

В зал Пенелопа и села к огню, напротив супруга,

Возле стены. Прислонившись к высокой колонне, сидел он,

Книзу глаза опустив, дожидаясь, услышит ли слово

От благородной супруги, его увидавшей глазами.

И удивленная долго молчала тогда Пенелопа:

То, заглянувши в лицо, его находила похожим,

То, из-за грязных лохмотьев, казался он ей незнакомым.