Утверждение христианства на Руси   ::   Брайчевский М Ю

Она имеет первостепенное значение для идеологической концепции "Сказания", но, конечно, никоим образом не носит рекламного характера в устах иудаистских проповедников. На вопрос Владимира: "где ваша земля" они отвечают: "Разгнhвалъся Бог на отци наши и расточи ны по странам, грhхь ради нашихъ, и предана бысть земля наша хрестьяномъ" [там же, с. 73]. Подобное "самоизобличение" в ходе миссионерской проповеди представляет собой явную нелепость - оно могло только испортить все дело и поставить под угрозу результаты миссии.

Еще хуже выглядят ответы Владимира, которые летописцу, очевидно, казались очень остроумными. Вот реакция "равноапостольного князя" на магометанскую доктрину: "Володимиръ же слушаше ихъ, бh бо самъ любяше жены и блужение многое, и послушаше сладъко; но се бh ему не любо: обрhзание оудовъ и о неяденьи свиныхъ мясъ, а о питьи отинудь рекъ: "Руси веселье питье, не можемъ безъ того быти" [там же, с. 72]. Выходит, что Русь не стала мусульманской страной только благодаря склонности Владимира к выпивке. Однако и "положительная" часть выглядит курьезно. У летописца выходит, что только от желания неофита зависит реализация потустороннего обещания: достаточно ему приобщиться к исламу, а там уж всесильный Бохмит взаправду обеспечит ему 70 прекрасных женщин, воплощенных в одну. Поневоле возникает мысль, что автор серьезно считает каждую религию истиной, которую можно свободно выбирать, и сам факт выбора выступает залогом истинности этой истины.