Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3)   ::   Кононов Александр Терентьевич

Забыл?

- Забыть - не забыл, а поверить - никак не поверю, Ивана Иваныча наследник, что ли?

- Ну да!

- Вот история-то! Ты что ж, теперь с ясными пуговицами? Встретил бы я тебя на улице - ни за что не угадал бы.

- А я тебя сразу узнал! Ну, пойдем ко мне, потолкуем...

- Меня-то немудрено узнать: я как числился в дядях, так в этом звании и остался. А ты был мальчонкой, а теперь сам дядей стал. Вот оно в чем разница-то.

Кирилл вошел вслед за Гришей в комнату и спросил:

- Стало быть, теперь мне тебя и обнять не полагается? Вон какая на тебе одёжа.

- Полагается, дядя Кирюша... Обязательно!

Они обнялись, потрясли друг друга по-мужицки, изо всех сил, и Кирилл сказал одобрительно:

- Костью в батю пошел. Силенки хватает?

- Не жалуюсь. А я знал, дядя Кирилл, что ты в Питере.

- Ну как же! Я давно столичный житель. В пятом году, как подался из деревни, сперва плоты гонял на Двине, а потом сюда определился, в грузчики.

- А на войну почему не попал?

Кирилл молча протянул на свет правую руку: вместо среднего и указательного пальцев торчали на ней два обрубка, похожие на разросшиеся мозоли.

- На плотах бревном ударило. Да что ты все меня спрашиваешь, а сам про себя ничего не говоришь?

- Да про меня что ж говорить? Вот - учусь в университете. А больше и рассказать нечего.

- "Рассказать нечего"! Да это ж самое удивительное - из нашего брата мужика хоть один человек в бары попал.

- За что ж ты меня обижать вздумал, Кирилл?

- Обижать? - Комлев спохватился. - Верно, не то слово сказал, это меня твои пуговицы сбили... А за то, что в бары не лезешь, дай-ка я тебя еще раз обойму.

Они опять обнялись.