Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3)   ::   Кононов Александр Терентьевич

Просто не выйдету меня ничего...

- Выйдет!

Шелягин, неслышно ступая, походил по комнате, потом остановился лицом к лицу - перед Гришей:

- Что это ты какой-то потерянный сегодня? Неужели тебя так уж пугает поездка к кавалергардам? Или другое что тревожит?

- Другое.

Гриша сейчас совсем не думал о Нине Талановой. Но сердце тосковало, тосковало... и ничего с ним не мог поделать.

- Может, расскажешь? - с участием спросил Шелягин, вглядываясь в него. - Достоин я твоего доверия? Расскажи!

- Нет. Сейчас не расскажу.

- Ну хорошо. Тогда я расскажу о себе. Учил меня когда-то бесконечно дорогой для меня человек - не забыть мне его до последнего моего часа... "Тимоша, - говорил он, - ты про себя забудь. Забудь! Про дело помни. Тогда и слова у тебя найдутся. Корявые? Нескладные? Не беда. Мастеровому человеку корявая правда ближе, чем красивая лжа". Ах, как помогли мне правильные эти слова! Лет-то мне было тогда, пожалуй, столько же, сколько тебе сейчас. И приехал я в Питер совсем еще сырым деревенским парнем. Разве у меня столько было мыслей и слов, как у тебя, у студента? Голову прозакладываю - славно у тебя получится!

- Вашими бы устами... - уныло сказал Гриша.

- Моими бы устами, да. Моими устами, если хочешь знать, я однажды шевелил без звука минут двадцать - и где же? В железнодорожных мастерских, среди своего же брата, среди мастеровых: оказалось, там такое меньшевистско-эсеровское гнездо... Не дают мне говорить - и баста! Орут, свистят.