Мирская чаша   ::   Пришвин Михаил Михайлович

— Куклу эту раздели, распотрошили, и оказалась в ней кость.

— Кость!

— Тронули, и кость золой рассыпалась. Состоит ли Павлиниха? Смотрят все на старуху. Павлиниха сказала:

— Чего вы на меня смотрите, или сами не понимаете?

— Понимаем: кость.

— Кость костью, а батюшка ушел.

— А золу эту насыпали на рогожку, положили возле церкви и написали:

«ВОТ ЧЕМУ ВЫ ПОКЛОНЯЛИСЬ». Такие вот новости…

— Дюже нужно! — зевнул Бирюлька. — Я думал, вы насчет внутреннего скажете.

— Я же говорю о внутреннем.

— Это внешнее, а вот как жизнь меняется, или новый край… Мы же на краю живем, а вы говорите про мощи. Вот вы скажите, будет ли когда установка.

— Остановка?

— Ну да, установка, все-таки вам известно.

— Ничего не известно.

— Ну да хоть мало-то-мальски? А Павлинихе теперь и дела нет до этого внутреннего, она говорит про свое:

— Ушел, ушел батюшка, скрылся и невидим стал злодеям, показался им костью и золою.

Павлиниха состояла.

— Куда же он скрылся? — спросил маловерный Бирюлька:

— Тут же он, тут же, батюшка, только невидим стал Божием попущением и грех наш ради.

Павлиниха состояла вполне.