Гимн Лейбовичу   ::   Миллер Уолтер Майкл

Священник подивился, как такой молодой, и не особенно образованный, насколько он мог судить, парень ухитрился найти повод, или почти повод, для совершения греха, будучи совершенно изолированным в бесплодной пустыне, вдали от каких бы то ни было развлечений или явных источников соблазна. Он нисколько не сомневался, что мальчик, вооруженный только четками, кремнем, перочинным ножом и молитвенником, не мог уйти далеко. Но исповедь слишком затянулась, и он желал, чтобы послушник поскорее закончил. Подагра снова начала беспокоить отца Чероки, но поскольку на складном столике, который он носил с собой во время обхода, находилось святое причастие, то он предпочитал стоять или преклонять колени вместе с кающимся. Он зажег свечу перед небольшим золоченым ящичком с гостией 29 , но пламени не было видно в сиянии дня. Легкий ветерок все время порывался задуть его.

— Но заклятия позволительны в эти дни без какого-либо высшего дозволения. В чем же ты раскаиваешься? В том, что рассердился?

— И в этом тоже.

— И на кого же ты рассердился? На старика или на самого себя… за то, что почти коснулся пищи?

— Я… Я не знаю.

— Ну, решайся же наконец, — нетерпеливо произнес отец Чероки. — Или вини себя, или нет.

— Я виню себя.

— В чем? — вздохнул Чероки.

— В том, что в порыве гнева злоупотребил заклятием.

— Злоупотребил? У тебя не было разумного повода заподозрить влияние дьявола? Ты просто рассердился и окропил его? Будто пустил ему в глаза черную жидкость, подобно каракатице?

Послушник сильно смутился и запнулся, почувствовав иронию в словах священника.