Кесаревна Отрада между славой и смертью   ::   Лазарчук Андрей

- А говорил, все тропы тут наощупь знаешь: Афанасий же испытывал действительное смущение. Уже три раза приходилось возвращаться, упершись в непроходимую трясину, и он никак не мог понять: неужели же начала поскальзываться всегда безупречная память? Или так вздулись болота, что потаенная тропа не нащупывается под слоем грязи?.. Но если так - надо возвращаться, первое место, с которого ушли, и было скорее всего началом той тропы. Возвращаться же почему-то казалось неловким: - Передохнем, - сказал он. - Люди вон с утра не жравши. - Хорошая мысль, сотник, - сказал Конрад, тылом запястья проверяя толщину корки грязи на щеке. - И хорошо сказано: с утра. Не уточняя, с какого. Однако тут даже лапу не помоешь, чтобы потом ее пососать. - Помоем после: - Афанасий посмотрел вперед поверх деревьев. - Ох, бани у нас там: ты себе не представляешь, потаинник: А пожрать найдется. Я сохранил. - Ремень? - с готовностью отозвался Конрад. - Примерно: В седельной сумке у него запрятаны были три овсяных лепешки, до прозрачности пропитанные маслом, и ком соленого пересушенного мяса походный провиантский запас, взятый неделю назад с убитого степняка. Ни о степняке, ни о припасе Афанасий никому говорить не стал. Велика ли доблесть: рубануть сзади присевшего по нужде воина? А припас вот пригодился. Сознайся же - сожрали бы сразу: Уже привычно и ловко действуя левой рукой, он размотал тряпицу, скрывавшую сокровища, и кивнул: налетай.