Кесаревна Отрада между славой и смертью   ::   Лазарчук Андрей

Каждому получалось по четвертой части лепешки; мясо же взялся строгать длинноусый крепыш Павел Спиридон, обладатель отличного кривого засапожного ножа. Стружка тебе, стружка тебе: не налегайте на соленое, ребята, воды мало... Все равно что в море: кругом вода, однако помереть от жажды очень даже легко. Здесь не от жажды, конечно, помрешь, а просто поносом кровавым вывернет наизнанку: в чем и утешение. Питьевую воду собирали, растягивая под дождем плотную холстину. Но последние дни дожди шли квелые; сегодня же не было вообще никакого. - Будем пробовать, пока не найдем, - как бы в небо сказал Конрад, ему даже не стали отвечать - и так все ясно, чего уж там. Тропа есть, перейти болото надо: значит, перейдем. Теперь вот поели, дня на два хватит. Ну, а совсем невмоготу станет - что ж, лошадки-то вот они: Впрочем, Афанасий не мог бы сказать наверное, кого бродиславы съели бы скорее - лошадь ли, а то и кого двуногого. И как стали бы выбирать: по жребию или большинством голосов? Почему-то последние дни смеялись надо всем подряд. Смеялись утомленно, но охотно - будто пивные бражники. Даже пусть и не смешно было что-нибудь отмоченное, все равно встречалась шутка дружным гоготом: - Я слышал, животные находят пути в болотах, - сказал все так же в небо Конрад. - Может быть, попробовать пустить вперед лошадей? - Лошади не чуют брода, - сказал Афанасий. - Коровы чуют, а лошади вот - нет: Не дал Бог безрогим такого дара.