Страница:
144 из 240
Это было стихотворение, которое его заставили выучить наизусть в старшем классе средней школы на Сахарной речке - в то время это была привилегированная школа для белых. Теперь она стала простой негритянской школой. Стихи были такие:
Рука начертит знаки и уйдет
Ее никто назад не повернет:
Ни мудрый ум, ни слезы, ни моленья,
Ничто строку не смоет, не сотрет9.
Вот это стих!
Двейн настолько был готов к восприятию новых истин о смысле жизни, что легко впадал в транс. Вот и сейчас, глядя в стакан с "Мартини", он был загипнотизирован мириадами мигающих глазок, плясавших на поверхности его напитка. А эти глазки были просто капельками лимонного сока.
Двейн не заметил, как два почетных гостя фестиваля искусств вошли в бар и сели на табуретки у рояля Кролика. Они были белые. Это были Беатриса Кидслер, автор романов-тайн, и Рабо Карабекьян, художник-минималист.
Рояль Кролика - маленький кабинетный "Стейнвей" - был покрыт пластиком дынного цвета и окружен табуретками. Посетители могли пить и есть прямо с деки рояля. В прошлый День благодарения семье из одиннадцати человек подавали обед на рояле. А Кролик им играл.
- Я так и думал, что этот городишко - задница вселенной, - сказал Рабо Карабекьян, художник-минималист.
Беатриса Кидслер, автор романов-тайн, выросла в Мидлэнд-Сити.
- Я просто окаменела, когда вернулась сюда после стольких лет, - сказала она Карабекьяну.
- Американцы всегда боятся возвращаться домой, - сказал Карабекьян.
|< Пред. 142 143 144 145 146 След. >|