Листопад   ::   Никонов Александр

Ко всему прочему, она была еще и рыжая.

Я не очень вслушивался в ее гневные филиппики, рассматривая саму выступающую и окружающую обстановку. Кажется, говорила она что-то о положении рабочих и о давлении мещанских предрассудков на психологию женщины. Да, по-моему, особо никто ее и не слушал. Все словно чего-то ждали. Брылястый парень в косоворотке, сидевший прямо за спиной выступавшей, пялил буркалы на ее задницу обтянутую черной длинной юбкой и часто сглатывал слюну. Его, конечно же возбуждал не смысл сказанного, а звуки женского голоса и шов сзади на юбке. И предвкушение.

А говорившая возбуждалась от своей собственной речи все больше и больше. Ее очаровательный румянец, который даже делал привлекательнее ее некрасивое лицо, сменился красными пятнами. Голос рыжей сделался хриплым и срывался. И вдруг она начала площадно, по-извозчичьи ругаться. Я с непривычки опешил, но остальным это было, видно, не в диковину. Распахнутыми глазами они жадно глядели на говорящую и ноздри многих трепетно подрагивали.

Так же внезапно ораторша прекратила ругаться, вскрикнула (я вздрогнул от неожиданности) и застонала, подала тазом назад, чуть согнулась и явно сильно свела ноги.

В первые секунды я не понял, что произошло, показалось, что ей плохо. Я даже сделал непроизвольное движение руками, чтобы подхватить, если она начнет падать. И тут же дошло: эта истеричка только что испытала сексуальную разрядку. Я слышал про такие вещи.