Писатель и самоубийство   ::   Акунин Борис (Чхартишвили

] Блестяще разбирая образ Кириллова, блестяще доказывая абсурдность бытия, автор "Мифа о Сизифе" вовсе не ставит себе задачи отговаривать читателя от самоубийства - просто объясняет, почему оно неприемлемо для Альбера Камю. Эссе запрограммировано на оптимистический финал в духе "В этой жизни помереть нетрудно, сделать жизнь значительно трудней" - и на восхвалейие бессмысленного сизифова труда, каковым может казаться существование, лишенное Бога. Пусть жизнь абсурдна, утверждает философ, но надо прожить ее сполна, и тогда человек одержит победу над абсурдом. "Итак, я вывожу из абсурда три следствия, каковыми являются мой бунт, моя свобода и моя страсть. Одной лишь игрой сознания я превращаю в правило жизни то, что было приглашением к смерти, и отвергаю самоубийство".

[Что ж, можно только позавидовать тем, кто может отвергать суицид "одной лишь игрой сознания", вовсе не рассматривая нравственный аспект этого акта.] Вот высказывание еще одного счастливого человека:

"До сих пор у меня было двойственное отношение к самоубийству. В ранней юности я ни разу не испытал прямого соблазна покончить с собой, но когда на меня сваливались личные неудачи, когда я сталкивался с ситуациями, из которых почти невозможно было найти выход, вариант с самоубийством неизменно казался очень и очень подходящим - великолепный способ разом решить неразрешимую проблему. Я не испытывал абсолютно никакого страха перед таким шагом. Напротив, он рисовался мне чем-то вполне естественным. Наверное, в молодости во мне было гораздо меньше жизнелюбия, чем теперь. Но где-то к середине пути мое отношение к самоубийству резко переменилось.