JК
Подлянка :: Сан-Антонио
Страница: 37 из 120Черт дернул Лафайетта помочь им, вот они и платят долги!
Толстяка понесло. Он воображает, что стоит на трибуне и играет “Мистер Смит в сенате”.
— Ты знаешь, — продолжает он, — почему, когда америкашки нас вытащат из передряги, мы начинаем писать на стенах: “US go home”?
— Чтобы они возвращались домой, черт побери!
— Это понятно. А ты знаешь, почему мы так хотим, чтобы они возвращались к себе?
— Скажи.
— Чтобы подготовились выручать нас в следующий раз. Нет, послушай меня, забудь свою мыслю насчет тайного обыска. Сделай это ради Франции, Сан-А, если не хочешь ради меня. Ей сейчас это совершенно ни к чему!
Мое молчание создает у него впечатление, что речь подействовала.
Он с трубным звуком высмаркивается, осматривает результаты, упаковывает их в платок, платок кладет в карман и заявляет:
— Я вот о чем подумал: может, лучше съесть солянку? Я торможу и останавливаю мою тачку возле тротуара — А че это ты остановился? — удивляется Обжора, озираясь по сторонам. — Здесь поблизости нет ни одного ресторана!
Тут он замечает флагшток консульства Алабании и насупливается.
— Делай что хочешь, но лично я не собираюсь ввергать Родину в ужасы войны.
— А я и не прошу тебя идти со мной, сосиска нанюханная, — бросаю я, — а только подождать в машине.
Я достаю из отделения для перчаток маленький электрический фонарик, убеждаюсь, что отмычка у меня в кармане, и оставляю Толстяка предаваться мрачным мыслям.
Толстяка понесло. Он воображает, что стоит на трибуне и играет “Мистер Смит в сенате”.
— Ты знаешь, — продолжает он, — почему, когда америкашки нас вытащат из передряги, мы начинаем писать на стенах: “US go home”?
— Чтобы они возвращались домой, черт побери!
— Это понятно. А ты знаешь, почему мы так хотим, чтобы они возвращались к себе?
— Скажи.
— Чтобы подготовились выручать нас в следующий раз. Нет, послушай меня, забудь свою мыслю насчет тайного обыска. Сделай это ради Франции, Сан-А, если не хочешь ради меня. Ей сейчас это совершенно ни к чему!
Мое молчание создает у него впечатление, что речь подействовала.
Он с трубным звуком высмаркивается, осматривает результаты, упаковывает их в платок, платок кладет в карман и заявляет:
— Я вот о чем подумал: может, лучше съесть солянку? Я торможу и останавливаю мою тачку возле тротуара — А че это ты остановился? — удивляется Обжора, озираясь по сторонам. — Здесь поблизости нет ни одного ресторана!
Тут он замечает флагшток консульства Алабании и насупливается.
— Делай что хочешь, но лично я не собираюсь ввергать Родину в ужасы войны.
— А я и не прошу тебя идти со мной, сосиска нанюханная, — бросаю я, — а только подождать в машине.
Я достаю из отделения для перчаток маленький электрический фонарик, убеждаюсь, что отмычка у меня в кармане, и оставляю Толстяка предаваться мрачным мыслям.