Алексиада   ::   Комнина Анна

Было бы утомительно выписывать

из «Алексиады» многочисленные сцены, где божественный промысел уберег Алексея

или его приближенных от опасности, погубилих врагов и т. д. Тем не менее

наряду с божественным промыслом определенную роль у Анны играет судьба — τύχη [81] . Однако о τύχη Анна говорит главным образом

в применении к противникам Алексея: мятежникам и внешним врагам империи. Если

«промысел» враждебен недругам императора, то «судьба», напротив, расстраивает

замыслы Алексея. Видимо, сама писательница сознает, что ссылки на τύχη

(понятие языческое и распространенное больше в демократической среде) — признак

недостаточного благочестия. Интересное в этом смысле замечание делает Анна в

повествовании о Роберте Гвискаре: «Мне следует, — пишет историограф, —

рассказать о Роберте: какого он был рода и звания и до какой степени могущества

и на какую высоту подняло его течение событий» (η φόρα των πραγμάτων в данном

случае синоним τύχη) — и сразу же оговаривается: «или, чтобы выразиться более

благочестиво, куда вознесло его провидение, снисходительное к его злокозненным

стремлениям и коварству» (I, 10, стр. 75).

В рамках божественного миропорядка определенную роль писательница отводит

естественным причинам, о которых она упоминает наряду с божественным промыслом,

а порой даже ставит их на первое место. Так, в уже упоминавшейся части введения

(Введ., 1, стр. 53) писательница замечает: «...следует открыто заявить...