Емельян Пугачев (Книга 2)   ::   Шишков Вячеслав

- А ведь, слышь, артиллерия дело великое, Чика. На Яике из пушки вдарить - по Москве да по Питеру гулы пойдут. Ась? - и Пугачёв по-хитрому прищурился на Чику, отчего лицо его из сторожко сурового сделалось простым и по-мужичьи добродушным.

- Да уж... Чего тут, - проговорил Зарубин-Чика и, указав рукой вперёд, добавил с облегчением: - А вот и городок наш на виду, ваше величество. Эвот кресты-то взблескивают на солнышке.

Церковные кресты сияли в далёком мареве, солнце спускалось, чистое небо голубело над головами. Пугачёв раздумчиво молчал.

- Не пора ли привал, ваше величество, да поснедать... - опять сказал Чика, и вся толпа, по знаку Пугачёва, остановилась.

В тороках у казаков и в телегах были туши баранов, живые, связанные попарно куры, хлеб, сало. Стали разводить костры. И в суете не заметили, как к стану подкатила бричка с рогожным верхом. Её конвоировали двое верховых казаков.

- Вылазь! - крикнул один из конвоиров. - Чика, примай! Барина пымали.

Из брички угловато стал вылезать долговязый бледный сержант Дмитрий Николаев.

Колченогий возница соскочил с облучка и попросил у рыжеусого казака Давилина покурить. А сержанта подвели к сидевшему на пне Пугачёву.

- Откуда, кто таков? - подбоченясь, спросил пленника Пугачёв.

Сержант, руки по швам, назвал себя и добавил, что послан комендантом Симоновым вплоть до Астрахани курьером.

- Подай сюда бумаги, что с собой везёшь.

- Бумаг у меня не имеется, - дрогнувшим голосом проговорил Николаев.