Рим или смерть   ::   Вершинин Лев

В горячке жарких споров они сразу и не заметили, как в зал вошел Гарибальди. А когда увидели, в едином порыве устроили ему овацию. Его пончо было все в крови и грязи, а лицо - в белой пыли. Когда он поднялся на трибуну, Мадзини протянул ему свой опросный лист. Гарибальди пробежал его глазами.

- Джаниколо продержится от силы день-два. Можно, правда, покинуть Трастевере, укрепиться на левом берегу реки и сражаться на баррикадах.

- Тогда мы спасем город? - спросил один из депутатов.

- Только продлим на несколько дней его агонию, - ответил Гарибальди.

- Что же, по-вашему, надо сдаться на милость врага? - сурово спросил Мадзини.

- Ни за что! Я за уход из города всей армии, правительства, Ассамблеи. И где бы мы ни оказались, Рим останется нашим знаменем и целью.

Он быстрым шагом сошел с трибуны и направился к свободной скамье. Депутаты снова зааплодировали, в душе каждого ожила надежда.

- Видите, и Гарибальди за то, чтобы покинуть город, - сказал Мадзини, сразу приободрившись. - А что думает командующий армией? - обратился он к Розелли.

Этой минуты Пьетро Розелли ждал с нетерпением. Сейчас он покажет депутатам и самому Мадзини, что план Гарибальди обречен на провал. Он неторопливо взошел на трибуну, откашлялся и ровным голосом, как бы взвешивая каждое слово, объяснил:

- Боевой дух армии подорван последними неудачами. Но пока Ассамблея и правительство остаются в Риме, армия будет беспрекословно выполнять свой воинский долг.