Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса   ::   Говоров Александр

Позвольте, мадам, выйти со мною во двор, имеется у меня к вам несколько слов конфидентных.

Он вывел обескураженную бабу Марьяну во внутренний двор и галантно повел ее, держа за локоть, мимо раскрытых амбаров и контор хамовного дела, где, завидев обер-фискала, торопились вскочить и поклониться разные подъячие и приказчики.

- Так вы овдовели в 1707 году во Мценске, в посаде? - спрашивал обер-фискал.

- Так, сударь мой, вестимо так, - отвечала она, стараясь деликатно освободить локоть от его прикосновения. - Отпустил бы ты меня, батюшка, невместно мне, простой бабе, с тобою так ходить... Спросил бы что надо Василья, что ль, Онуфрича...

- Что вы, что вы! - запротестовал Ушаков. - А скажите, вы ведь не венчались с Васильем Онуфричем, не было у вас разговоров таких?

- Сударь мой! - остановилась баба Марьяна и даже руки к груди прижала. - Паки, недостойная, молю - отпусти!

- Ну хорошо, хорошо... А вот мы лучше к этому помосту подойдем, где часовые стоят и зевают, бедненькие. Наверное, спят себе тут на посту, пока начальство от них далеко. А знаете ли, мадам, что там, под этим помостом, под землей? Там яма, где содержатся государевы отказчики, кои повинностей своих исполнять не желали. Ну-ка, сержант, открой крышку.

Крышка откинулась, и в зияющей черноте ямы стали различимы какие-то белесые тени, послышался не то стон, не то урчанье: "Корочку хоть пожалуйте, милостивцы..." Из ямы несло застойным смрадом и гнилой водой.

- Третий день не кормим по вашему приказанию, - доложил подбежавший подъячий, пока сержант вновь закрывал крышку.