Арест   ::   Домбровский Юрий Осипович

Пусть горит и эта тетрадь, недописанная трагедия о 1812 годе. Он встал с пола, отряхнулся всем телом и зашагал по комнате. Сашка на корточках сидел около печки и перемешивал пепел. Желтые отблески плясали по его лицу.

И внезапно он всхлипнул. Грибоедов обернулся к нему. Сашка плакал. Крупная слеза стыдливо и медленно ползла по его щеке.

Грибоедов подошел и поверх стекол заглянул ему в лицо.

- Что это ты, Александр? - спросил он озадаченно.

- Ничего-с, - грубым голосом ответил Сашка, отвернулся от Грибоедова и вдруг не выдержал: - Как же-с, Александр Сергеевич? Писали, писали, ночи при огне сидели, и все вот куды! - он кивнул головой на пылающую печку.

Грибоедов сверху вниз посмотрел на его лицо.

- Ничего, Сашенька, - сказал он медленно, подыскивая слова. - Пусть горят. Вот видишь ли, Саша, есть такая птица. То есть, я говорю, в сказке есть такая птица...

Ему вдруг ужасно захотелось рассказать Сашке о Фениксе - чудесной птице, которая сжигает сама себя, чтоб потом опять молодой и сильной возродиться из пепла, но он сейчас же подумал, что, пожалуй, не подберет подходящих слов, усмехнулся и ничего не сказал больше.

- А что нам эта птица? - сказал натуженно Сашка с пола. - Нам эта птица вовсе ни к чему-с даже. Грех вам, Александр Сергеевич, так со мной разговаривать. Ведь не маленький. Вот сколько с вами езжу.

Маменька-то, маменька-то что скажут, - продолжал он, размазывая слезы кулаками.