Смягчающие обстоятельства   ::   Корецкий Даниил

Под сердцем шевельнулось чувство, которое впоследствии бросало его на колючую проволоку, минное поле, штыки, стволы автоматов и пистолетов с неукротимой неистовостью, позволяющей всегда достигать своей цели.

- Моя группа выполняет специальное задание и подчиняется только НКВД СССР!

Комдив поднял голову. Глаза его ничего не выражали, как будто он был мертв.

- Расстрелять! - без выражения сказал он и снова наклонился к тарелке.

- Есть! - четко прозвучало за спиной, и тут же последовал окрик: Пошел!

Пригожий лейтенант схватил Старика за ворот и рывком выдернул из комнаты. Если бы это произошло в сорок четвертом или даже в сорок третьем. Старик скорее всего разделался бы и с лейтенантом, и с комдивом, и со всяким, кто встал на пути, - импульсивно, ничего не взвешивая и не задумываясь о последствиях. Но сейчас то чувство, которое и сделает его знаменитым Стариком, а впоследствии - Сыскной машиной, еще не успело окрепнуть и заматереть, потому он подчинился и пошел к выходу, ощущая через пальто упершийся в спину дульный срез нагана.

- Постой, брат, куда... - Он попытался обернуться, но кусок стали больно ударил между лопаток.

- Не слышал, что ли? - зло отрезал лейтенант. - Хватит за нашими спинами отсиживаться! Мы немца гоним, а они спирт жрут! Ловко устроились! Нет, не хочешь воевать - к стенке!

- Да ты что, чокнулся? Где комиссар?!

Они проходили через заполненные штабным людом сени, и выкрик был услышан.

- В чем дело? - поднял голову небритый, взлохмаченный человек в шинели без знаков различия. - Я комиссар.