Двадцатые годы   ::   Овалов Лев Сергеевич

— Какое еще оружие.

— Верни оружие. Тебя освободили? Уезжаешь? Вот и верни оружие. Револьвер выдан был при вступлении в должность? Теперь полагается вернуть.

— Да я же давным-давно вернул! Помнишь, пришел к тебе и отдал револьвер, о чем же ты спрашиваешь?

— Все-таки тебе свойственно легкомыслие, Ознобишин! — Семин удовлетворенно засмеялся. — Вернул, вернул, отлично помню. Но ведь мы тогда так и не оформили возвращение. Я же о тебе забочусь. Переведут меня, придет другой, спохватится — где оружие, и потребует с тебя. А ты иди доказывай, что вернул. Пиши заявление: «Прошу принять обратно выданный мне револьвер системы наган, номер…» Сейчас я тебе скажу номер. — Вышел и тут же вернулся, назвал номер, дела у него в образцовом порядке. — А я тебе, в свою очередь, расписочку: такого-то числа сдан и принят…

Со стороны Семина это и предусмотрительно, и любезно, ведь и вправду могли возникнуть неприятности.

— Ну, желаю тебе, — сказал Семин. — На кого же ты едешь учиться?

— На прокурора или на судью, — сказал Слава. — На юридический факультет.

— На прокурора? — Семин захохотал. — Какой из тебя прокурор! Иди лучше в учителя, литературу преподавать.

— Считаешь, ни на что другое не пригоден?

— Почему, литература тоже приносит пользу.

— Какую же?

— Не скажи, я уважаю Достоевского, хороший криминалист, в иных тонкостях очень даже помогает разобраться.

— Спасибо за совет.