Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

- Вы воттут, женки, сказали: ту Михаил выручил, другую выручил, третью... А мне что сказать? Меня Михаил кажинный день выручал. С сорок второго года выручал. Ну-ко, вспомните: кто у нас за первого косильщика в колхозе? Кто больше всех пахал, сеял? А кого послать в лютый мороз да в непогодь по сено, по дрова?.. - Анфиса всплакнула, ладонью провела по лицу. - Я, бывало, весна подходит - чему, думаете, больше всего радуюсь? А тому радуюсь, что скоро Михаил из лесу приедет. Мужик в колхозе появится...

- Верно, верно, Петровна, - завздыхали бабы. А на другой половине в голос заревела Лизка со своими ребятами.

- Не плачьте, не плачьте, - стали уговаривать их. - Ведь не ругают его, хвалят.

Анфиса смахнула с глаз слезу.

- Да, бабы, за первого мужика Михаил всю войну выстоял. За первого! А чем мне отблагодарить его? Могу я хоть лишний килограмм жита дать ему?

Анфиса налила из своей половинки в стакан, протянула Михаилу:

- На-ко, выпей от меня. - И низко, почти касаясь лбом стола, поклонилась парню.

- И от меня! И от меня!

В стаканах и чашках забулькал разведенный сучок (все сохранили до праздника по сто граммов спирта, заработанных на сплаве). На Михаила лавиной обрушилась бабья любовь.

Кто-то, опять захлестнутый своим горем, заголосил:

- У Анны хоть ребяты остались, а у меня-то в домике пусто...

- Хватит вам слезы-то точить. Песню! - заорал Петр Житов и увесисто трахнул кулаком по столу.