Горячий осколок   ::   Шмерлинг Семен Борисович

Но все дольше не закрывал глаз, задерживая взгляд на рвущихся книзу, неистово ревущих машинах. Он теперь уже мог различить и блеск стёкол, и сизое брюхо самолёта, и черно-белый крест на плоскостях, и кривые, как когти, шасси. Алексей вдруг вспомнил, что бойцы называют этот самолёт «лаптежником».

Когда первая волна «юнкерсов» схлынула, Якушин был уже способен приподняться на руках и оглянуться. Сквозь завесу дыма и пыли угадывались очертания машин и орудий. Они стояли на своих местах и были как будто целы. Правда, впереди поднимались аспидно-чёрные столбы дыма: наверное, горела солярка. Вокруг — в десятках метров и дальше — светлая молодая озимь была изрыта чёрными оспинами воронок. Их было так много и они легли так близко друг от друга, что Алексей теперь уже вполне осознанно перепугался: вот упади та бомба чуть правей — и от него мокрого места бы не осталось!

А люди? Он стал их высматривать. Ближе всех, почти у самой его полуторки, находился человек, густо присыпанный пылью. Поджав по-портновски ноги, он сидел в мелком придорожном кювете. В плечо его плотно был вставлен затыльником приклад карабина. Человек не спеша стрелял вдогон улетающим самолётам, потом отложил карабин и охрипшим голосом лейтенанта Бутузова сказал:

— Не бежать, на второй заход пойдут.

Алексей, не решаясь встать, на локтях продвинулся ближе к большаку и теперь точно узнал взводного, а тот — его.