Карету мне, карету!   ::   Алексин Анатолий

А мама звонила, но лишь два раза в году: по случаю моего дня рождения и в честь наступления Нового года. Однажды – только однажды – она позвонила и по иному поводу: когда папа получил очередную международную премию. За книгу «Смех сквозь слезы, или Слезы сквозь смех»... Премии мама почитала и не забыла упомянуть, что первый раз папа был премирован при ней.

Хоть мапа считался специалистом по зарубежной литературе, но книга упоенно восхищалась не только Марком Твеном, О’Генри и Шолом-Алейхемом, которые, кстати, не в такой степени смеялись сквозь слезы, в какой плакали, а иногда и рыдали сквозь смех… Его книга, не утрачивая глубины от восторга, коленопреклонялась также перед Чеховым и Грибоедовым которые, хоть и не были «зарубежными», но таинственно соединяли смех с грустью, а чаще – грусть с полуулыбкой…

– Истина от частого употребления истиной быть не перестает: Грибоедов, как известно, весь воплотился в афоризмы, в пословицы и поговорки, – напоминал мапа. – Так мало написал… но как много!

Ему казалось, что Грибоедова недооценивают.

– Горе от ума! – восклицал защитник.

Мы с мапой были не просто неразлучны. Но и неразделимы, как бы слились во всем. И в профессии тоже… Мапа очень хотел, чтобы я превзошел его как знаток зарубежной культуры.