Крошка Цахес, по прозванию Циннобер   ::   Гофман Эрнст Теодор Амадей

Она остановилась, и представившееся

ей бедственноезрелище весьма ее тронуло, ибо она от природы была добра и

сострадательна.

— Праведное небо, — воскликнула она, — сколько нужды и горя на этом

свете! Бедная, несчастная женщина! Я знаю, она чуть жива, ибо работает

свыше сил; голод и забота подкосили ее. Теперь только почувствовала я свою

нищету и бессилие! Ах, когда б могла я помочь так, как хотела! Однако все,

что у меня осталось, те немногие дары, которые враждебный рок не смог ни

похитить, ни разрушить, все, что еще подвластно мне, я хочу твердо и не

ложно употребить на то, чтоб отвратить беду. Деньги, будь они у меня,

тебе, бедняжка, не помогли бы, а быть может, еще ухудшили бы твою участь.

Тебе и твоему мужу, вам обоим, богатство не суждено, а кому оно не

суждено, у того золото уплывает из кармана он и сам не знает как. Оно

причиняет ему только новые горести, и, чем больше перепадает ему, тем

беднее он становится. Но я знаю — больше, чем всякая нужда, больше, чем

всяческая бедность, гложет твое сердце, что ты родила это крошечное

чудовище, которое, словно тяжкое зловещее ярмо, принуждена нести всю

жизнь. Высоким, красивым, сильным, разумным этот мальчик никогда не

станет, по, быть может, ему удастся помочь иным образом.

Тут фрейлейн опустилась на траву и взяла малыша на колени.