Мамониха   ::   Абрамов Федор Александрович

- Все, боле, Клавдя, нету нашей Мамонихи. Одни медведи теперека живут, да еще Соха-горбунья мается.

- Соха-горбунья? Она жива?

- Жива, жива. Всю зиму, бедная, из халупы не вылазит, как в берлоге сидит.

- Давай дак не рыдай, - строго заметила Федотовна. - Нашла о ком плакать. Мало у ей помощников-то...

- Это у Сохи-то помощники?

- А чё? Всю жизнь лешаки да бесы служат, вся погань, вся нечисть у ей на побегушках.

- Не говори чего не надо-то. Всего можно на человека наговорить.

- Да ты где, в каких краях-то выросла?

Разговор становился шумным, крикливым: обе старухи-и тетка, и Федотовна-всю жизнь вот так, низа что не уступят друг дружке, и Клавдий Иванович с тревогой начал поглядывать на неплотно прикрытую дверь на другую половину, куда незадолго до этого ушла передохнуть Полина с сыном.

Тетка на это чуть заметно покачала головой: не нравилось ей, что племянник под пятой у жены, да, похоже, и Федотовна кое-какую зарубку в своей большой мужикоподобной голове сделала-больно уж сочувственно поглядела на него. Но Клавдий Иванович и ухом не повел.

Пускай себе думают что хотят. Разве они знают, сколько мук приняли Полина и Виктор за дорогу! Целые сутки парились-душились в поезде, да сутки без мала сидели на областном аэродроме, да этот районный автобус, будь он неладен: жара, духота, давка, пылища-рот затыкает...

Спасение пришло от какой-то сонленосой девчушки.